Джона, бывшего администратора, на собрании не было. Охватила злоба. Прохиндей ушёл, так и не вернув деньги, которые я потратил на поездку на один из бук концертов (book concert). После приличествующих событию фраз и приветственного слова назначенки Мунский сказал: "Может, у сотрудников института есть какие-то вопросы, пожелания новому администратору". Я сказал: "Когда мне вернут деньги за поезд и жратву?". - "Какие деньги? Какой поезд? Какая жратва?". Едва сдерживая злобу, сказал: "Те самые, которые я потратил на поездку на бук концерт. Сумма небольшая, всего шестьдесят тысяч, но я хочу, чтобы деньги мне вернули. Другие, я знаю, потратили ещё больше". В зале поднялся шум, все одобрительно загикали - разве что не было аплодисментов. Кимский выкрикнул: "Я заплатил, когда ездили в Пусан, за коллективный обед пятьсот тысяч". Тыква принялась чиркать в блокнотике, потом сказала: "Я разберусь. Постараюсь, чтобы деньги вернули".
Кто-то высказал пожелание, чтобы была изменена процедура рекомендации рукописей к печати. Мунский сказал: "Пора идти на обед. Больше нет вопросов, пожеланий?". Я сказал: "У меня есть пожелание. Я хочу, чтобы ЕС посещал институт в другое время, не в 11:50, за десять минут до обеда, и не в 5:50, за десять минут до окончания рабочего дня. Особенно это касается пятниц, когда иногородные сотрудники имеют на руках билеты на поезд в Сеул, Тэгу, другие города, а у остальных планы на вечер". Тыква заныла: "Вы должны понимать ЕС. Мы для него - всё равно что семья". - "Он же, как зарядит, говорит два или три часа. Между тем, я, в соответствии с контрактом, работаю с девяти до шести, и обед у меня с двенадцати до часу". - "Хорошо, я скажу ему". Мне терять было нечего. Мой контракт заканчивается в конце февраля - тут или пан или пропал.
В столовке на столах стояли бадьи с арахисом, на раздаче стояли чаны с "травами", намуль 나물. О том, что корейцы едят в этот день, писал здесь. Если кому-то интересно вспомнить, что стоит за названием сегодняшнего дня, тот может почитать эту запись.
Я внёс разнообразие в свою трапезу. "Травы" и огокпап 오곡밥, кашу из пяти злаков, ел, укладывая рис, по щепотке каждой из "трав" на лист кима 김 (порфиры), сдабривая всё это дело толикой кочхучжана, кое-как свернув получившийся сэндвич в некое подобие голубца, суя в рот. Другие клали на порфиру один рис, а травы ели как обычный панчхан.
"Травами" были ломтики сушёной тыквы 호박오가리, папоротник 고사리, ломтики сушёного баклажана 가지, долингерия (астра) шершавая 취나물, сушёные ростки батата 고구마순, шпинат 시금치, ростки сои 콩나물...
Насытившись, добыл у столовских тётушек целлофановый пакет, вывалил в него бадью арахиса и пошёл с добычей в Макдональдс - пить кофе.
