Доехал по Юдынчёнке до Томадона, поднялся до Касувондона... Стоял дьявольский холод, дул сильный встречный ветер. Я плюнул на покатушку, решил сократить её на две трети или три четверти и поехал, борясь с ветром, по Капчёнке в Юсон. Минова лавка была закрыта. Отыскал среди последних звонков Миниху (она звонила пару дней назад), нажал на кнопку. Услышав в трубке гул, крики, подумал: "Понятно. Гуляют" и сказал: "Аллё. Это Тольгволь. Я у лавки". Миниха сказала: "Что?". Я прокричал: "Говорю, у лавки я. Не буду отвлекать. Желаю приятно провести время". Отключился и поехал домой.
Когда подъезжал к дому, вдруг позвонил знакомый американец, учитель английского: "Что делаешь? Я в даунтауне". Отыскав учителя корейских ребятишек, которого не видел, почитай, год, поволок есть таккальби 닭갈비, куриные рёбрышки...
Когда вернулся домой, день был на исходе, печь оладьи было поздно.
Сегодня утром, около восьми, получил смску от президента клуба: "Скончался Минов тесть. Прощание с покойным во вторник". Я ужаснулся. Немного подумав, послал Минихе смску: "Прошу прощения за вчерашний нелепый звонок. Я не знал о кончине вашего батюшки. Молюсь за упокой души усопшего. Увидимся завтра".
В обед прогулялся до банка, выудил для завтрашнего мероприятия две красивые полусотенные бумажки (корейцам нравится преподносить и получать крупные и, желательно, новые, хрустящие банкноты). Когда шёл в институт, получил от Минихи смску: "Дядюшка, приходите сегодня. Завтра, в 8:30, парин 발인, вынос тела".
В прежние годы было положено проводить ночь в доме покойного. Сейчас не так. К тому же, я, пусть и друг Минов, не родственник и, тем более, не кореец. Совершу приличествующий случаю ритуал - отвешу родным покойного несколько земных поклонов, вручу конверт с деньгами, поем, выпью в компании случайных сотрапезников, да и пойду вон.
