ПРОЕХАВ в обратном направлении по проспекту Национального Возрождения (Кванбок) несколько километров, свернули на второстепенную улицу. В одном месте, срезая путь, заехали на территорию не то какого-то учреждения, не то предприятия, остановились, чтобы дождаться подотставших товарищей и стали свидетелями любопытной картины. Водила с напарником меняли колесо автобуса. Рядом стояла местная Аннушка. Без Аннушек, как известно, не обходится не одно происшествие в мире.
Допроситься у гидов, где находимся, было невозможно. Всё, что они говорили мне, было: "Едем на обед". Но где мы?
Сделав несколько поворотов, мы покинули застроенную территорию и поехали среди зелёных холмов. Справа, похоже, был парк. Были видны редкие люди, не то посетители, не то работники - они, северяне, на одно лицо. Вдруг слева показались американские горки. Я спросил у Драконова Моря: "Что здесь?". Он сказал: "Луна-парк". - "Так ведь это Мангёндэский парк аттракционов! Мы заедем в родной дом Великого Вождя?". - "Нет".
Мангёндэский парк аттракционов, я читал, находятся в запущенном состоянии. Иностранцев редко водят туда. Если и водят, то только затем, чтобы они постреляли на стрельбище по мишеням, которыми в прежние времена были фигуры американских империалистов. Впрочем, если им и предлагают прокатиться на горках, я думаю, они, скорее всего, отказываются. Кто рискнёт прокатиться по этим заржавевшим конструкциям? Я читал, иностранцам больше нравится плескаться в Мунсуском аквапарке.
Мы прокатили, немного поднимаясь в горку, по весьма живописной дороге, по которой топали редкие пешеходы, свернули влево, поехали вдоль безымянной речки, как выехали на берег Тэдонгана. Не успели разогнаться - наш лидер свернул в сторону, пропал из вида. Мы покатили за ним и прибыли к нашей цели.
Ресторан, в котором предстояло обедать, назывался "Сонсанский магазин" 송산상점. Так он был назван по холму, у подножия которого располагается - Сонсан, по-русски Сосновая или Гора, поросшая соснами. Я вычитал, что ресторан был построен по личному указанию товарища Ким Ир Сена, который указал, что одного ресторана, выстроенного рядом - "Тысячеместный ресторан Мангёндэ" 만경대천석식당, как бы он ни был велик, недостаточно, чтобы обслужить пять тысяч человек, ежедневно посещавших его родной дом - колыбель корейской революции. Ресторан распахнул двери для посетителей 15 апреля 1974 г., в тот день, когда Ким Ир Сену исполнилось 62 года.
Я был в то время в Пхёньяне и могу сказать (
tamar2006 подтвердит): "Где только я не был!". Теперь могу смело добавить: "Я не был в Сонсане и Чхонсок сиктане". Не знаю, винить за этот промах нашего тогдашнего куратора В.Е. Сухинина или нет.Ресторан славится своей пхёньянской лапшой. Говорят, его лапша не уступает оннюгванской.
Нас посадили на первом этаже, кормили пибимпапом и прочими блюдами, которые по вкусу иностранцам - жареной курочкой, рыбой в кляре, тэмпура, пельменями... Хорошо кормят в Северной Корее!
Всё это дело запивали "Понхакским" - пивом, которое в Корее считается одним из лучших. Это - распитие пива, макколли во время велопокатушки - хорошая черта корейской нации. Это то, что объединяет Север и Юг. "Понхакское" особенно любят женщины.
В моё время, в начале семидесятых, лучшим считалось "Рёнсонское". Как заведено, лучшее стоило дорого, народ пил "Пхёньянское". "Пхёньянское" (или "Пхёньян") было, на наш вкус, сравнимо с "Жигулёвским". Сейчас лучшим считается "Тэдонган". Я считаю, что он не хуже "Асахи" или "Циндао". Просто удивительно, что "Тэдонган" невозможно купить за пределами КНДР. На нём северяне могли бы заработать больше, чем на женьшене, змеиной водке и фальшивых долларах, вместе взятых.
О пиве ходит байка. Говорят, как-то зарубежные журналисты доложили Любимому руководителю Ким Чжонъыну (Чен Ыну) о том, что северокорейское пиво плохое. Он на встрече с пивоварами подверг критике их продукцию. Потом добавил: "Впрочем, южнокорейское ещё хуже. Оно - что ослиная ***".
Официантки вышли проводить нас.
Когда стартовали, я обнаружил, что проколото колесо. Я сделал вывод, что частота проколов велосипедных колёс связана с уровнем жизни страны. Чем выше уровень жизни, тем ниже частота проколов и чем он ниже, тем частота выше.
Товарищи вызвались помочь мне, но я отказался от помощи. Хотя в Южной Корее уровень жизни довольно высокий, проколы всё же имеют место, и я за десять лет изрядно поднаторел на заклеивании и замене камер. У меня в рюкзачке были, помимо фотоаппарата, гигиенических салфеток, лоскутов туалетной бумаги, флосса, двух сотовых телефонов, записной книжки, шариковой ручки и прочих вещей, крошечный насос (большой, с манометром, я тоже привёз - для своего и общего пользования), запасная камера, заплатки с клеем - короче, всё необходимое для того, чтобы подлатать камеру. Замена проколотой камеры на новую заняла у меня пару минут. Я отрапортовал: "Готово", и мы двинули в путь.
