ПРОЕХАВ в обратном направлении по проспекту Национального Возрождения (Кванбок) несколько километров, свернули на второстепенную улицу. В одном месте, срезая путь, заехали на территорию не то какого-то учреждения, не то предприятия, остановились, чтобы дождаться подотставших товарищей и стали свидетелями любопытной картины. Водила с напарником меняли колесо автобуса. Рядом стояла местная Аннушка. Без Аннушек, как известно, не обходится не одно происшествие в мире.

Допроситься у гидов, где находимся, было невозможно. Всё, что они говорили мне, было: "Едем на обед". Но где мы?
Сделав несколько поворотов, мы покинули застроенную территорию и поехали среди зелёных холмов. Справа, похоже, был парк. Были видны редкие люди, не то посетители, не то работники - они, северяне, на одно лицо. Вдруг слева показались американские горки. Я спросил у Драконова Моря: "Что здесь?". Он сказал: "Луна-парк". - "Так ведь это Мангёндэский парк аттракционов! Мы заедем в родной дом Великого Вождя?". - "Нет".
Мангёндэский парк аттракционов, я читал, находятся в запущенном состоянии. Иностранцев редко водят туда. Если и водят, то только затем, чтобы они постреляли на стрельбище по мишеням, которыми в прежние времена были фигуры американских империалистов. Впрочем, если им и предлагают прокатиться на горках, я думаю, они, скорее всего, отказываются. Кто рискнёт прокатиться по этим заржавевшим конструкциям? Я читал, иностранцам больше нравится плескаться в Мунсуском аквапарке.
Мы прокатили, немного поднимаясь в горку, по весьма живописной дороге, по которой топали редкие пешеходы, свернули влево, поехали вдоль безымянной речки, как выехали на берег Тэдонгана. Не успели разогнаться - наш лидер свернул в сторону, пропал из вида. Мы покатили за ним и прибыли к нашей цели.


Ресторан, в котором предстояло обедать, назывался "Сонсанский магазин" 송산상점. Так он был назван по холму, у подножия которого располагается - Сонсан, по-русски Сосновая или Гора, поросшая соснами. Я вычитал, что ресторан был построен по личному указанию товарища Ким Ир Сена, который указал, что одного ресторана, выстроенного рядом - "Тысячеместный ресторан Мангёндэ" 만경대천석식당, как бы он ни был велик, недостаточно, чтобы обслужить пять тысяч человек, ежедневно посещавших его родной дом - колыбель корейской революции. Ресторан распахнул двери для посетителей 15 апреля 1974 г., в тот день, когда Ким Ир Сену исполнилось 62 года.
Я был в то время в Пхёньяне и могу сказать (
Ресторан славится своей пхёньянской лапшой. Говорят, его лапша не уступает оннюгванской.
Нас посадили на первом этаже, кормили пибимпапом и прочими блюдами, которые по вкусу иностранцам - жареной курочкой, рыбой в кляре, тэмпура, пельменями... Хорошо кормят в Северной Корее!







Всё это дело запивали "Понхакским" - пивом, которое в Корее считается одним из лучших. Это - распитие пива, макколли во время велопокатушки - хорошая черта корейской нации. Это то, что объединяет Север и Юг. "Понхакское" особенно любят женщины.
В моё время, в начале семидесятых, лучшим считалось "Рёнсонское". Как заведено, лучшее стоило дорого, народ пил "Пхёньянское". "Пхёньянское" (или "Пхёньян") было, на наш вкус, сравнимо с "Жигулёвским". Сейчас лучшим считается "Тэдонган". Я считаю, что он не хуже "Асахи" или "Циндао". Просто удивительно, что "Тэдонган" невозможно купить за пределами КНДР. На нём северяне могли бы заработать больше, чем на женьшене, змеиной водке и фальшивых долларах, вместе взятых.
О пиве ходит байка. Говорят, как-то зарубежные журналисты доложили Любимому руководителю Ким Чжонъыну (Чен Ыну) о том, что северокорейское пиво плохое. Он на встрече с пивоварами подверг критике их продукцию. Потом добавил: "Впрочем, южнокорейское ещё хуже. Оно - что ослиная ***".

Официантки вышли проводить нас.

Когда стартовали, я обнаружил, что проколото колесо. Я сделал вывод, что частота проколов велосипедных колёс связана с уровнем жизни страны. Чем выше уровень жизни, тем ниже частота проколов и чем он ниже, тем частота выше.
Товарищи вызвались помочь мне, но я отказался от помощи. Хотя в Южной Корее уровень жизни довольно высокий, проколы всё же имеют место, и я за десять лет изрядно поднаторел на заклеивании и замене камер. У меня в рюкзачке были, помимо фотоаппарата, гигиенических салфеток, лоскутов туалетной бумаги, флосса, двух сотовых телефонов, записной книжки, шариковой ручки и прочих вещей, крошечный насос (большой, с манометром, я тоже привёз - для своего и общего пользования), запасная камера, заплатки с клеем - короче, всё необходимое для того, чтобы подлатать камеру. Замена проколотой камеры на новую заняла у меня пару минут. Я отрапортовал: "Готово", и мы двинули в путь.