Досидел, борясь с текстом про инь и ян и про пять элементов, до семи. Засвистали наверх: "Приходи есть".
Моё место во главе стола. То есть в его торце. Я сижу спиной к двери на бэкъярд, лицом ко всем, чин чинарём в кресле, то есть на стуле с подлокотниками.
Я пытаюсь хотя бы таким образом бороться с набирающим силу матриархатом, который, как известно из курсов социальной антропологии и исторического материализма (я считаю, что, хотя "материализм" и "матриархат", в конечном счёте, и восходят к одному корню, всё же разнокоренные слова. - В.А.), являет собой такую форму общества, в которой "лидирующая роль принадлежит женщинам, в особенности матерям семейств этого общества". Моё место за столом - последний оплот патриархата. Тенденция общества ясна. Достаточно посмотреть на руководителей мировых держав, которые либо сами женщины, либо находятся под каблуком у женщин.
Глядь, моя тарелка уже на месте, и на неё положен винегрет. На душе стало радостно.
Драг-аятм сказала: "Готовить не стала. Купила тейкаут - китайскую и японскую еду из японского ресторана. Тебе есть чикн терияки. Его попросила сделать острее". Я прослезился и налил себе стопарик виски.
Чикн
Ума не приложу, почему борюсь только за место за столом? Почему не борюсь в более широком, планетарном масштабе с диктаторскими режимами, с несправедливостью разных форм? Ответ простой: не хочу.
Пойду дальше бороться с текстом, который про то, как энергия ци 氣 (кор. ки) огня летней поры борется с энергией металла осени. Чао.
