Возвращение
В ПРОШЛЫЙ понедельник мы с тещей мирно сидели, беседуя на разные темы, утром на кухне в питерской хрущобе; как всегда, я пожирал вчерашний обед (теща каждый день готовила вкусный обед, надеясь, что я приду рано и пообедаю дома, но - тщетно! Не отловить было меня на бескрайних питерских просторах), как раздался телефонный звонок. Поднимаю трубку - московский издатель!
- Как вы меня нашли? Откуда у вас тещин телефон?!
- Когда надо, я из-под земли людей достаю, - сказал издатель и велел явиться в четверг в Москву на презентацию книжки, к изданию которой я имел некоторое отношение.
Будучи канадцем до мозга костей, я быстро и умело договорился с ним об оплате проезда (только самолетом! никаких поездов! не терплю казенных простыней и чужого храпа в четыре горла) и постоя в городе-герое Москве.
Презентация книжки проходила в помещении Корейской Информационной Службы на Таганке. Как я и ожидал, никто из примерно ста собравшихся на халяву москвичей не слушал моего, как всегда, глубокого сообщения, и едва я закончил бормотать, они, отталкивая друг друга, ринулись в банкетный зал, где тесными рядами стояли бутылки шампанского, вина и водки, где Пэнлаями высились груды шоколада и фруктов, где благоухала прочая снедь... Хорошо живет Москва, сытно, вкусно, шикарно, ярко! Взорвались бутылки шампанского, во все стороны полетели сладкие брызги... Вскоре по Корейской Службе было невозможно ходить - башмаки прилипали к полу.
Порой люди, державшие в одной руке бокалы, в другой закуску, при виде моей скорбной и достойной физиономии, вспоминали, зачем они пришли сюда, и тогда они протягивали мне липкими руками дармовые книжки - подпиши. Разозленный, я чиркал на титульных страницах то "адсман", то "ацман", то "кацман" - все равно никто не будет читать мои каракули.
Были, правда, и такие, кто пришел не только ради фуршета. Академичный Л.Р. Концевич сходу указал мне на некоторые недостатки книги, две дамы (В.Н. Дмитриева и И.Л. Касаткина) были, как всегда, милы и деликатны, а Г.А. Югай припер меня к стенке и принялся донимать расспросами, прочитал ли я его последний труд про евразийство и корейцев-ариев, что думаю по этому поводу...
Меня уговорили пойти на следующий день на открытие выставки корейской каллиграфии в Музее Востока на Никитском бульваре.
Там встретил патриарха российского корееведения М.Н. Пака-сонсэннима, который, опершись на палочку, вперил в меня очи и спросил: "А ты что здесь делаешь? Ты же в Канаде!". Не успел я сказать, что я в Корее, как корейский посол уволок его говорить речь и официально открывать выставку, а я, прихватив три каталога выставки, в компании с Л.Р.Концевичем и В.В. Ремарчуком со спокойной совестью пошел в соседний зал пить шампанское.
Надувшись шампанского, мы решили пойти в китайский буфет "300 блюд китайской кухни" на Новослободской, который насоветовала всезнающая Т.М. Симбирцева (спасибо, Таня, за наводку!), автор бестселлера про корейцев. Триста блюд - не вранье! Так оно и есть! Вообще, должен сказать, Москва зажралась. Всюду мрамор, стекло и сталь, всюду богатство, звон бокалов с шампанским, шелест евро, долларов, бренчанье сотовых телефонов, журчанье мерсов и би эм дабл ю...
Наутро, придя в себя, не спеша, поехал во Внуково, сел в тесный самолет и через десять часов, рано утром, приземлился во Владивостоке. Там, в крошечном международном аэровокзале, меня настигла дьявольская усталость, и я рухнул на свободный стул, как... передо мной остановились две пары стройных женских ножек, и знакомый голос грубовато сказал: "Ты чё нас не замечаешь?". Я поднял голову - передо мной стояли
tamar2006 и ее приятельница, жена университетского проректора! Оказалось, вчера они отмечали на даче чей-то день рождения и возвращались во Владик, как моей подруге пришло в голову заехать в аэропорт - вдруг там Атсман сидит.
Москва с ее богатством и банкетами, сошедший с ума Владивосток (бутылка дрянного молдавского Мерло - 200 и бутылка любой водки - от 400 до полутора тысяч рублей), нежданно-негаданно свалившаяся на головуtamar2006 в аэропорту - всё это непрерывная череда совершенно невероятного сюра, какой был когда-то в России в начале 20-го века... В России потом, как всем известно, случилась революция...
Две подруги привели меня в надлежащие чувства, купили мне воды и укатили на "Лендровере", а я пошел на посадку.
- Как вы меня нашли? Откуда у вас тещин телефон?!
- Когда надо, я из-под земли людей достаю, - сказал издатель и велел явиться в четверг в Москву на презентацию книжки, к изданию которой я имел некоторое отношение.
Будучи канадцем до мозга костей, я быстро и умело договорился с ним об оплате проезда (только самолетом! никаких поездов! не терплю казенных простыней и чужого храпа в четыре горла) и постоя в городе-герое Москве.
Презентация книжки проходила в помещении Корейской Информационной Службы на Таганке. Как я и ожидал, никто из примерно ста собравшихся на халяву москвичей не слушал моего, как всегда, глубокого сообщения, и едва я закончил бормотать, они, отталкивая друг друга, ринулись в банкетный зал, где тесными рядами стояли бутылки шампанского, вина и водки, где Пэнлаями высились груды шоколада и фруктов, где благоухала прочая снедь... Хорошо живет Москва, сытно, вкусно, шикарно, ярко! Взорвались бутылки шампанского, во все стороны полетели сладкие брызги... Вскоре по Корейской Службе было невозможно ходить - башмаки прилипали к полу.
Порой люди, державшие в одной руке бокалы, в другой закуску, при виде моей скорбной и достойной физиономии, вспоминали, зачем они пришли сюда, и тогда они протягивали мне липкими руками дармовые книжки - подпиши. Разозленный, я чиркал на титульных страницах то "адсман", то "ацман", то "кацман" - все равно никто не будет читать мои каракули.
Были, правда, и такие, кто пришел не только ради фуршета. Академичный Л.Р. Концевич сходу указал мне на некоторые недостатки книги, две дамы (В.Н. Дмитриева и И.Л. Касаткина) были, как всегда, милы и деликатны, а Г.А. Югай припер меня к стенке и принялся донимать расспросами, прочитал ли я его последний труд про евразийство и корейцев-ариев, что думаю по этому поводу...
Меня уговорили пойти на следующий день на открытие выставки корейской каллиграфии в Музее Востока на Никитском бульваре.
Там встретил патриарха российского корееведения М.Н. Пака-сонсэннима, который, опершись на палочку, вперил в меня очи и спросил: "А ты что здесь делаешь? Ты же в Канаде!". Не успел я сказать, что я в Корее, как корейский посол уволок его говорить речь и официально открывать выставку, а я, прихватив три каталога выставки, в компании с Л.Р.Концевичем и В.В. Ремарчуком со спокойной совестью пошел в соседний зал пить шампанское.
Надувшись шампанского, мы решили пойти в китайский буфет "300 блюд китайской кухни" на Новослободской, который насоветовала всезнающая Т.М. Симбирцева (спасибо, Таня, за наводку!), автор бестселлера про корейцев. Триста блюд - не вранье! Так оно и есть! Вообще, должен сказать, Москва зажралась. Всюду мрамор, стекло и сталь, всюду богатство, звон бокалов с шампанским, шелест евро, долларов, бренчанье сотовых телефонов, журчанье мерсов и би эм дабл ю...
Наутро, придя в себя, не спеша, поехал во Внуково, сел в тесный самолет и через десять часов, рано утром, приземлился во Владивостоке. Там, в крошечном международном аэровокзале, меня настигла дьявольская усталость, и я рухнул на свободный стул, как... передо мной остановились две пары стройных женских ножек, и знакомый голос грубовато сказал: "Ты чё нас не замечаешь?". Я поднял голову - передо мной стояли
tamar2006 и ее приятельница, жена университетского проректора! Оказалось, вчера они отмечали на даче чей-то день рождения и возвращались во Владик, как моей подруге пришло в голову заехать в аэропорт - вдруг там Атсман сидит. Москва с ее богатством и банкетами, сошедший с ума Владивосток (бутылка дрянного молдавского Мерло - 200 и бутылка любой водки - от 400 до полутора тысяч рублей), нежданно-негаданно свалившаяся на голову
tamar2006 в аэропорту - всё это непрерывная череда совершенно невероятного сюра, какой был когда-то в России в начале 20-го века... В России потом, как всем известно, случилась революция... Две подруги привели меня в надлежащие чувства, купили мне воды и укатили на "Лендровере", а я пошел на посадку.
