КАК Я В ТОКИО РАМЭН ЕСТЬ ЛЕТАЛ (9). - АСАКУСА. СЭНСООДЗИ
8-е января, 20:00-20:50
ДОЕХАЛИ, сделав одну пересадку, до Асакуса, вышли наружу. Прошагали неспешным шагом пару минут, и вот мы перед украшенными огромным фонарём Каминаримон, Вратами грома, главными воротами буддийского храма Сэнсодзи (Сэнсоодзи, Сэнсо:дзи), или Кинрю:дзан Сэнсо:дзи 金龍山浅草寺, Храма Сэнсоо у Горы Золотого Дракона. Несмотря на поздний час, перед ними толпился народ.
Японец может сказать: "Когда говорю Асакуса, подразумеваю Сэнсодзи. Когда говорю Сэнсодзи, подразумеваю Асакуса". Действительно, храм Сэнсоодзи - сердце этого токийского района. У него и название-то записывается теми же иероглифами, которыми записывается собственно японское "Асакуса", "молодая, мягкая травка" - 浅草, только читается онно, на китайский манер, "по-китайски". О храме на русском языке можно почитать здесь и здесь.
Поглазев на фонарь (такие фонари, тё:тин, украшают входы нынешних идзакая, популярных в народе питейных заведений, где дают выпить и закусить), мы пошли дальше.
Взору открылся торговый пассаж длиной 250 метров, составленый из множества (английская Вики сообщает, восьмидесяти девяти), увы, закрытых ввиду позднего часа, магазинчиков. Это знаменитая Накамисэ-до:ри, существующая с начала XVIII в.
Впрочем, ещё были открыты две или три лавки.
В конце пассажа показались колоссальные трёхчастные и двухэтажные ворота Ходзомон (Хоодзоомон, Хо:дзо:мон), Врата, таящие сокровище. Это главные внутренние ворота санмон. Санмон стоят перед самым храмом.
Ходзомон украшает пара гигантских соломенных лаптей.
По левую руку от ворот высится пятиэтажная пагода.
Пройдя ворота, видишь храм.
У павильонов справа толпились люди. Доносилось брям, дзинь - народ выуживал омикудзи, бумажки со счастливыми предсказаниями.
Мы тоже бросились пытать судьбу. Здесь пытать надо так. Надо бросить в копилку сто, кажется, иен. Взять в руку металлический шестигранный сосуд с крошечной дыркой.
Поболтать его, держа дыркой вниз, покуда из него не вывалится тонюсенькая бамбуковая палочка с написанным на ней номером. На моей значилось 六十, то есть "60". Выдвигаешь ящичек с этим номером. В нём таится описание твоей судьбы.
Хирооми перевёл мне написанное. Судя по всему, мне светили удача, счастье и здоровье. Да хотя бы и было написано иначе! Разве расстроит коллега гостя?
К храму очередь.
У меня такое впечатление, что японцы не слишком разбираются, буддийский это храм или синтоистский. И там, и там ведут себя одинаково: бросают монетки, кланяются...
Вон и бочонки с сакэ стоят - точно, как в Намиёкэ дзиндзя или Ясукуни дзиндзя!
Осмотрев храм и соседние постройки (кстати, сбоку от храма примостился небольшой синтоистский храм, что ещё раз подтверждает то, что я сказал чуть выше), мы двинули назад.
На обратном пути увидел (так всегда; по первости, когда попадаешь в новое для себя место, обращаешь внимание на яркое, красочное, серенькое же, неприметное остаётся вне поля зрения) ряды вывешенных на заборе одинаковых, точно афиши, объявлений.
"О чём они?". - "Предупреждение, что паломники могут стать жертвами карманников". Как интересно! А почему сури, "карманники", написано катаканой? Ведь это слово можно было написать иероглифами или хираганой? Ведь это не гайрайго? Не "иностранное" слово?
Пройдя до конца Накамисэ-дори, свернули вбок. Это Хирооми решил показать, как выглядят японские рёкан. В одном (одной) из них я мог провести ночь...
Мы вышли на Каминаримон дори.
"Куда пойдём есть?". - "Хочется чего-нибудь японского". - "Как насчёт тэмпура?" - "Прекрасно".
Мы свернули налево и вошли в первую дверь.
ДОЕХАЛИ, сделав одну пересадку, до Асакуса, вышли наружу. Прошагали неспешным шагом пару минут, и вот мы перед украшенными огромным фонарём Каминаримон, Вратами грома, главными воротами буддийского храма Сэнсодзи (Сэнсоодзи, Сэнсо:дзи), или Кинрю:дзан Сэнсо:дзи 金龍山浅草寺, Храма Сэнсоо у Горы Золотого Дракона. Несмотря на поздний час, перед ними толпился народ.
Японец может сказать: "Когда говорю Асакуса, подразумеваю Сэнсодзи. Когда говорю Сэнсодзи, подразумеваю Асакуса". Действительно, храм Сэнсоодзи - сердце этого токийского района. У него и название-то записывается теми же иероглифами, которыми записывается собственно японское "Асакуса", "молодая, мягкая травка" - 浅草, только читается онно, на китайский манер, "по-китайски". О храме на русском языке можно почитать здесь и здесь.
Поглазев на фонарь (такие фонари, тё:тин, украшают входы нынешних идзакая, популярных в народе питейных заведений, где дают выпить и закусить), мы пошли дальше.
Взору открылся торговый пассаж длиной 250 метров, составленый из множества (английская Вики сообщает, восьмидесяти девяти), увы, закрытых ввиду позднего часа, магазинчиков. Это знаменитая Накамисэ-до:ри, существующая с начала XVIII в.
Впрочем, ещё были открыты две или три лавки.
В конце пассажа показались колоссальные трёхчастные и двухэтажные ворота Ходзомон (Хоодзоомон, Хо:дзо:мон), Врата, таящие сокровище. Это главные внутренние ворота санмон. Санмон стоят перед самым храмом.
Ходзомон украшает пара гигантских соломенных лаптей.
По левую руку от ворот высится пятиэтажная пагода.
Пройдя ворота, видишь храм.
У павильонов справа толпились люди. Доносилось брям, дзинь - народ выуживал омикудзи, бумажки со счастливыми предсказаниями.
Мы тоже бросились пытать судьбу. Здесь пытать надо так. Надо бросить в копилку сто, кажется, иен. Взять в руку металлический шестигранный сосуд с крошечной дыркой.
Поболтать его, держа дыркой вниз, покуда из него не вывалится тонюсенькая бамбуковая палочка с написанным на ней номером. На моей значилось 六十, то есть "60". Выдвигаешь ящичек с этим номером. В нём таится описание твоей судьбы.
Хирооми перевёл мне написанное. Судя по всему, мне светили удача, счастье и здоровье. Да хотя бы и было написано иначе! Разве расстроит коллега гостя?
К храму очередь.
У меня такое впечатление, что японцы не слишком разбираются, буддийский это храм или синтоистский. И там, и там ведут себя одинаково: бросают монетки, кланяются...
Вон и бочонки с сакэ стоят - точно, как в Намиёкэ дзиндзя или Ясукуни дзиндзя!
Осмотрев храм и соседние постройки (кстати, сбоку от храма примостился небольшой синтоистский храм, что ещё раз подтверждает то, что я сказал чуть выше), мы двинули назад.
На обратном пути увидел (так всегда; по первости, когда попадаешь в новое для себя место, обращаешь внимание на яркое, красочное, серенькое же, неприметное остаётся вне поля зрения) ряды вывешенных на заборе одинаковых, точно афиши, объявлений.
"О чём они?". - "Предупреждение, что паломники могут стать жертвами карманников". Как интересно! А почему сури, "карманники", написано катаканой? Ведь это слово можно было написать иероглифами или хираганой? Ведь это не гайрайго? Не "иностранное" слово?
Пройдя до конца Накамисэ-дори, свернули вбок. Это Хирооми решил показать, как выглядят японские рёкан. В одном (одной) из них я мог провести ночь...
Мы вышли на Каминаримон дори.
"Куда пойдём есть?". - "Хочется чего-нибудь японского". - "Как насчёт тэмпура?" - "Прекрасно".
Мы свернули налево и вошли в первую дверь.
Память хранит лишь воспоминания о чувствах, ощущениях. "Эх, Лондон хорош!". И что? Где картинка, точное воспроизведение того, что видел? Только слова и воспоминания о том, что было хорошо. :)
Частично соглашусь. Я бы сказал, что визуальные образы тоже остаются, но они кусочны, их нельзя разглядывать. Память хранит сложное ощущение от увиденного/пережитого, включая картинки, и это ощущение не помещается на фото, но фото может пробудить это ощущение. Как-то так.
Сколько раз, офигев от шикарного вида, думал: ну когда же придумают такую камеру, чтобы фиксировала именно то и именно так, как видит глаз? Или просто чтобы порт USB за ухом :) Наверное, никогда.